«Интеграция на постсоветском пространстве» — любимая игрушка большинства руководителей стран СНГ. Не проходит и года, чтобы они не заключали какой-либо очередной договор, в котором бы упоминались свобода передвижения «товаров, услуг и рабочей силы». Очередной такой документ был подписан в конце мая в Астане руководителями Белоруссии, Казахстана и России. Речь идет об очередном объединении – Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Как и все предыдущие он создается «по образу и подобию Евросоюза». Сомнение вызывает не сама инициатива, а отсутствие четких принципов нового союза.

На обломках империи

Соглашение об образовании Евразийского экономического союза (ЕАЭС) — многостраничный документ, представляющий собой меры по унификации таможенных тарифов, гражданского и корпоративного законодательства, правил регулирования финансовых рынков и так далее. Вплоть до создания единой валюты, наподобие евросоюзовского «евро». То есть, весь тот набор условий, без выполнения которых невозможна ни одна интеграция экономик политически суверенных государств.

Договор был подписан 29 мая. А с 1 января 2015 года он уже должен заработать в полную силу. К этой дате к «тройственному союзу» планируют также присоединиться Армения и Киргизия. Однако, как показывает опыт других интеграционных проектов на постсоветском пространстве, наличие такой бумаги отнюдь не означает, что она будет реализована в полном объеме. Достаточно вспомнить недавнюю историю.

2000 год. По инициативе президента Казахстана Нурсултана Назарбаева было создано Евразийское экономическое сообщество. Оно тоже ставило перед собой задачу формирование единого таможенного тарифа, формирование общего финансового рынка и, даже, переход на единую валюту. Участники, помимо создателей ЕАЭС в ней значатся еще Таджикистан и Киргизия. А Армения, Молдавия и Украина — наблюдатели. За 14 лет в рамках этой организации удалось создать: Межгосударственный совет, Интеграционный комитет, Секретариат и Межпарламентскую ассамблею.

Зона таможенного контроля на автомобильном пункте пропуска Караузек на российско-казахстанской границе, 30 июня 2011 года Фото: Дмитрий Рогулин / ИТАР-ТАСС

2010 год. Появляется Таможенный союз. В официальных документах он еще упоминается, как «Таможенный союз в рамках Евразийского экономического сообщества». Тоже декларирует переход к единому таможенному тарифу, свободному перемещению капиталов и рабочей силы и… создание единой валюты. За четыре года между Россией, Белоруссией и Казахстаном исчезли таможенные посты. Однако, говорить о том, что в рамках ТС удалось достичь всех целей, которые декларировались изначально, пока рано. Например, до сих пор действуют ограничения на реэкспорт российской нефти компаниями Белоруссии и Казахстана, а также обязательство платить экспортную пошлину на «черное золото» именно в российский бюджет. Это обстоятельство вызывает особое неудовольствие именно Белоруссии. Причем, оно было выражено в самом начале. 28 мая 2010 года премьер-министр Белоруссии Сергей Сидорский просто не приехал в Санкт-Петербург на подписание соглашений о создании единой таможенной территории. И только после заявления тогда еще премьер-министра России Владимира Путина, что ТС может быть создан и на двоих — между Россией и Казахстаном — Белоруссия согласилась к нему присоединиться.

Между Европой и Азией

И вот новый интеграционный проект, который начали осуществлять все те же Белоруссия, Казахстан и Россия. Чем он будет отличаться от Таможенного союза, пока не понятно. В официальных заявлениях по этому поводу политики, к сожалению, на порядок больше, чем экономики. Не отстают и эксперты. «Вне всяких сомнений, подписание соглашения об образовании Евразийского экономического союза является историческим событием. Конечно же, это, прежде всего, констатация факта существования давно сложившегося и объективно существующего экономического центра мира, который представляют Россия, Беларусь и Республика Казахстан», — говорит председатель комитета общественной организации «Деловая Россия» по делам СНГ и формированию Единого экономического пространства Иван Поляков.

Статистика, тем не менее, пока эти слова не подтверждает. Как говорят специалисты, после присоединения к ЕАЭС Армении и Киргизии, общий ВВП этого экономического объединения составит 2,6 триллиона долларов. Это всего 20 процентов от ВВП Евросоюза и те же 20 процентов от американской экономики. При этом основную долю общего ВВП Евразийского экономического союза будет формировать Россия — до 80 процентов. Так что, говорить о том, что на мировой экономической арене появляется новый мощный игрок, способный влиять на ее правила, пока рано. «Глобальная экономика может и не прореагировать на новый экономический блок», — сетует профессор НИУ «Высшая школа экономики» и ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Алексей Портанский. А вот ущерб для российской экономики, во всяком случае, в краткосрочной перспективе, может оказаться серьезным.

Политика против денег

Как показывает практика, интеграция на постсоветском пространстве – дело дорогостоящее. Хотя, понятно, деньги, вкладываемые в нее сейчас, вполне могут дать серьезную отдачу в будущем в виде расширения рынков сбыта для российских товаров. Все зависит от качества экономической политики внутри страны. Пока же, скажем прямо, получается не очень. Интересно, что объем экспорта товаров из государств Таможенного союза в прошлом году снизился. Только за период с января по сентябрь — на 1,7 процента, а импорт увеличился на 1,1 процента.

Слуцкий сахарорафинадный завод, Белоруссия Фото: Егор Еремов / РИА Новости

Зато в России уже отмечают уход некоторых отечественных компаний в Казахстан. В первую очередь из-за более щадящего налогового режима. В первую очередь это касается фирм, занятых в IT-секторе, производстве товаров массового спроса. Но, также, некоторых финансовых организаций. Но основной проблемой является отсутствие четких договоренностей по взиманию пошлины при экспорте российской нефти. В данном случае уже речь идет о Белоруссии.

По договору о создании ЕАЭС режим свободного передвижения товаров, капиталов и рабочей силы в «тройственном союзе» устанавливается поэтапно. Так вот, Россия обязалась начать прекращать взимать с Белоруссии экспортную пошлину на нефть уже со следующего года. Сначала сумма платежа снизится в двое и составит порядка 1,5 миллиарда долларов в год. А потом, через несколько лет этот вид платежа между двумя странами должен исчезнуть вовсе. Стороны договорились, что общий рынок нефти и газа будет создан к 2025 году.

Вообще же, по данным российского Минфина, создание Евразийского экономического сообщества и полный отказ от любых пошлин и иных платежей во взаимной торговле России с Казахстаном и Белоруссией может обойтись отечественной казне в 33 миллиарда долларов ежегодно. Это те деньги, которые бюджет не будет получать в качестве доходов. Что в условиях нынешней экономической стагнации – весьма значительная сумма. Вопрос в том, будет ли она в результате компенсирована расширением рынка для отечественных производителей. И он все еще остается открытым.

Главная проблема как раз заключается в том, что говоря об экономической интеграции, мало кто из участников подобных переговоров на постсоветском пространстве готов при этом поступиться хотя бы частью экономического суверенитета. Например, как подсчитали специалисты, даже создание Таможенного союза так и не повлекло устранение из таможенных кодексов вошедших в ТС стран несоответствий, которых насчитывается сегодня более 700. Аналогичная ситуация и с системами регулирования финансовых рынков.

Более 60 положений в законах, регулирующих деятельность банков, инвестиционных компаний, негосударственных пенсионных фондов и прочих структур не просто не соответствуют друг другу, а часто прямо противоречат. И договориться по этим пунктам бывает даже тяжелее, чем, например, о ликвидации пошлин. Ведь в случае единообразия законодательства, в выигрыше оказывается Россия, чей финансовый рынок в десятки раз больше, чем рынки Казахстана и Белоруссии. А значит и выгода от таких мер у нее выше. Если же ограничиться только ликвидацией пошлин, то самая большая экономика постсоветского пространства выступает донором в отношении более мелких. Вот и складывается впечатление, что интеграция — это дорога с односторонним движением.